-Лёлька, давай скорее, вот в этот ящик! Сиди тихо! Ребята, задвигай! Ой, Евгения Дмитриевна, а мы не знаем, куда ваша Лёлюшка делась, давайте вы ее на ночь тут оставите, домой забирать не будете!
Мне два, и я прячусь в ящике раздвижного дивана, мне кажется, что очень здорово остаться на ночь у бабушки на работе.
***
-Лёлюшок-горшок, а Лёлюшок-горшок, голубя с нами жарить будешь? – кричит Сашка.
-Какого голубя?
-Да вон, мальчишки из рогатки подстрелили, а мы сейчас за корпусом костер разведем и жарить его будем. Пойдем с нами! Или боишься?
-Ничего я не боюсь, пошли!
-Ну пошли, раз не боишься… Ты только Евгении Дмитриевне не говори, что мы голубя жарили, ладно?
-Эта своя, эта не сдаст, - хрипло бурчит Нинка.
Она авторитет даже среди мальчишек, если она сказала, что я не сдам, то все ребята сразу понимают, что не сдам. И я сама тоже это понимаю. Никак нельзя рассказывать, а то больше никто меня не возьмет жарить голубя. Мне семь лет.
***
-Смотри, берешь шарик воздушный или там презерватив, например, наливаешь в него воды… Да смотри, чтоб и не мало, и не много. Будет мало – не лопнет вообще. Будет много – лопнет у тебя в руках. Вот столько… Теперь завязываем. Погнали на палубу!
Мы бежим на палубу теплохода. По черной лестнице, которая в обход кают с воспитателями и главное – с Евгенией Дмитриевной.
На корме каждый берет свой шарик, сильно размахивается, прицеливается и кидает в мимо проходящий теплоход. Тот недавно отшвартовался, и еще достаточно близко. На той палубе скучные взрослые скучно танцуют под медленную музыку. Волга, вечер, лето…
Мой шарик не пролетает и половины расстояния, шмякается в реку. И остальные тоже. И только большой длинный Женька умудряется преодолеть дистанцию. Бомбочка взрывается водой на чужой палубе, там слышны визги женщин и ругань мужчины. А на нашем корабле слышен топот десятка ног по черной лестнице и дикий хохот нашкодивших мальчишек и девчонок.
Я тоже смеюсь, и мне десять.
***
Все ребята, и Сашка, и Нинка, и большой длинный Женька, живут в детском доме-интернате, а моя бабушка Евгения Дмитриевна работает у них воспитателем и учителем русского языка. Летом, пока я живу у дедушки с бабушкой, я часто бываю в интернате: гуляю с бабушкиной группой, дружу с ее ребятами, хотя они все и старше меня на целых семь лет. Они учат меня плеваться сквозь зубы, играть в слонов и материться, пока взрослые не слышат. Тут весело, думаю я, постоянно что-то случается и много смеха.
Я совершенно не знаю, что происходит за фасадом здания ночью и за этими улыбками в реальности. Мне слишком мало лет.
Я задумаюсь об этом сильно позже, когда те самые мальчишки и девочонки станут уже взрослыми дядями и тетями. Кто-то обзаведется семьей и нарожает классных детей, кто-то сопьется, кто-то сядет в тюрьму… Я буду много об этом думать. Встречаться со старыми друзьями раз в год и вдруг всматриваться – а что там сегодня за твоей веселой улыбкой? Ты, на самом деле, как? Я могу тебя просто обнять? Ты ж мой хороший…
***
Я не знаю, думала бы я о таких сложных вещах, как детский дом, пьющие родители, уголовники и асоциальные семьи, если бы моя бабушка работала в другом месте. Как могла сложиться судьба моих друзей и как сложилась? Какими классными они выросли и что прошли на этом пути? Я опускаю в этом рассказе сотни деталей, и страшных, и больных, боясь ранить кого-то нечаянно… Я очень не хочу сделать хуже, чем уже было.
И еще я думаю, что дети должны о таком знать и думать. Если не в два, не в семь и не в десять, то в подростковом возрасте – точно.
Поэтому сегодня книга «Три твоих имени». Автор – Дина Сабитова.
Кому? Подросткам от 12 лет. И взрослым, которые готовы сострадать, сопереживать и видеть светлое даже в самом густом замесе грязного.
Это не веселое чтиво, но мне кажется, есть фильмы, которые НАДО смотреть, темы, которые НАДО обсуждать, и книги, которые НАДО читать.
Эта – одна из них.